| Любимые цитаты: |
Суеверны братья-сталкеры не в меру.
Амулеты и приметы... Е-рун-да!
Я избрал себе совсем другую веру -
Не в Аллаха и не в Будду,... не в Христа.
Я молюсь теперь совсем другому богу.
Мой владыка, мой учитель - Монолит.
Свято верю, он укажет мне дорогу,
От осколка и от пули оградит...
Говорите, мы фанатики, мы секта?
Деструктивный в нашей вере есть посыл?
Но прошу учесть вас два таких аспекта:
"Мы храним покой Владыки в меру сил".
И второй: "Мы добровольцы в монолите".
Нас никто к такому шагу не толкал.
Что теперь? Не возражаете? Молчите?
Вы считали, я фанатик и шакал?
Что ж, боюсь, придется развенчать все мифы.
Нам никто пока мозги не промывал .
Вы же просто неразумные Сизифы...
В этой жизни вы не видите ни зги!
Мы же видим мир в сиянье Монолита.
Он велит вершить великие дела.
Наша вера родниками в души влита.
Кто сказал "душа сектанта умерла"?
Нет, жива она. И сердце так же бьётся.
Кровь такая же, как восемь лет назад.
Ну а вам лишь удивляться остаётся.
Я в своем уме... Ты веришь в это, брат?
Может Вы, как раз, безумные сектанты?
Всё стремитесь в центр Зоны за мечтой.
Вас не сдержат ни Радары, ни мутанты.
И не мины, и не грозный окрик "Стой!".
Разве это не сектантские приемы?
Разве в этом действе фанатизма нет?
Вы убить готовы, вскидывая "Громы",
Ну а нам стрелять приходится в ответ.
________________________________
Стал мертвым город, берег Припяти,
И не шумит сосновый бор,
Весь доверху песком засыпанный,
Теперь стоит бедняга-порт.
Лишь кое-где деревья голые,
Пустые хаты в деревнях.
И только знаки треугольные
Повсюду вдоль дорог стоят.
Что ж ты наделала, действительность?
Черною былью заросла.
Людская, та неосмотрительность,
Халатность, наша, слепота.
Сколько могил уже повырыто!
Сколько их выроют еще?
А жизнь идет, и надо выстоять,
И надо жить!… А что еще?…
_______________________________
Так страшно однажды проснуться и осознать,
Что в городе мертвом один ты навечно остался,
И, слушая ветер, сидеть под окном и мечтать,
Что б солнце взошло, и кошмар этот сном оказался.
Что б яблони цвет превратился в здоровый плод,
Что б спелые вишни мальчишки чужие срывали,
Нам судилось увидеть, как город родной наш умрет,
Что убило его – до сих пор достоверно не знали…
________________________________
Когда в апреле чёрный склон,
Вновь красным выкрашен закатом,
Тогда и колокольный звон
По сердцу, вдруг, пройдёт набатом.
И тело окунётся в стынь,
Как в том году, тем днём проклятым,
И на губах пыль да полынь,
Всё та же горечь, как когда-то…
Тогда весенним ясным днём
Ничто не предвещало горя,
Светило солнце и кругом –
Всё в свежей зелени уборе.
Но что-то было в той весне,
В её уж слишком ясном взоре,
И в той прозрачности небес,
И в том неведанном напоре.
Подземных токов хоровод,
Небесных споров и сражений
В миру является исход
И, часто, страшным потрясеньем.
И горе тем, кто разум свой
Не направлял тогда к спасенью,
Чрез них той давнею весной
И грянул гром, но не весенний!..
Чернобыль - это боль и смерть…
Кто мог проклясть свой час рожденья?!
Кто мог послать тот страшный смерч
На место сил средоточенья?!..
Мой Брагин – ране не зажить!
Мой город детства и ученья,
Ты мог цвести, мог ладно жить
С Брагинкой кроткого теченья…
Чернобыль – боль и Брагин – брат,
Ваш тяжкий рок – моё несчастье!
О, если б мог, я был бы рад,
Стать вашей постоянной частью,
Стать камнем, деревом, ручьём,
Чтобы любовью данной властью,
Мог тайно чистить милый дом
От страшных радио-напастей!
________________________ |
