| Любимые цитаты: |
Нельзя заплатить за то, что не имеет цены. Некоторые утверждают, будто каждая, абсолютно каждая вещь в мире имеет свою цену. Это неправда. Есть вещи, у которых нет цены, они бесценны. Их проще всего узнать: стоит только их потерять, и все — они уже потеряны навсегда.
***
Фулько Артевельде: Видите ли, дражайший господин ведьмак, — продолжал префект, — я поклялся себе, что на этой территории воцарится закон. Любой ценой и любыми методами, per fas et nefas. Ибо закон — не юриспруденция, не толстенная книга, забитая параграфами, не философские трактаты, не напыщенные бредни о справедливости, не истрёпанная фразеология о морали и этике. Закон — это безопасные дороги и тракты. Это городские закоулки, по которым можно прогуливаться даже после захода солнца. Это гостиницы и корчмы, из которых можно выйти в сортир, оставив кошелёк на столе, а жену у стола. Закон — это спокойный сон людей, знающих, что разбудит их пение петуха, а не красный петух! А для тех, кто закон преступает, — виселица, топор, кол и калёное железо! Наказание, отпугивающее других. Тех, кто закон нарушает, следует хватать и карать. Всеми доступными средствами и методами… Эх, ведьмак, ведьмак! Неодобрение, которое я вижу на вашем лице, относится к цели или методам? Я думаю — к методам! Потому что методы критиковать легко, а в безопасном мире жить-то хочется, а? Ну, говорите.
Геральт: Не о чем говорить.
Фулько Артевельде: Я думаю, есть о чём.
Геральт: Мне, господин Фулько, — спокойно сказал Геральт, — даже нравится мир вашей картинки и вашей идеи.
Фулько Артевельде: Серьёзно? Ваша мина свидетельствует о противном.
Геральт: Мир вашей картинки — это мир аккурат для ведьмака. В нём никогда не будет недостатка в работе. Кодексы, параграфы и напыщенную фразеологию о справедливости ваша идея заменяет беззаконием, анархией, самоволием и корыстолюбием принцев и самодуров, она предполагает сверхусердие карьеристов, стремящихся польстить покровителям, слепую мстительность фанатиков, жестокость палачей, реванш и садизм. Ваша картинка — это мир ужаса, мир, в котором люди опасаются выходить в сумерки, боясь не бандитов, а стражей закона, ибо как ни крути, но в результате крупных облав бандиты валом валят в ряды блюстителей порядка. Ваша картинка — это мир взяточничества, шантажа и провокаций, мир коронных и подставных свидетелей. Мир шпионства и признаний, полученных под пытками. Доносительства и страха перед доносом. И неизбежно наступит день, когда в вашем мире, господин префект, станут рвать клещами грудь не того человека, когда повесят либо посадят на кол невинного. Вот тогда-то как раз и наступит мир преступлений и преступников. Короче говоря, — докончил он, — мир, в котором ведьмак будет чувствовать себя как рыба в воде.
***
– Придете к нам на свадьбу, Ферджи? спросил я ее как-то.
– Вы никогда не женитесь.
– Женимся.
– Нет, не женитесь.
– Почему?
– Поссоритесь до свадьбы.
– Мы никогда не ссоримся.
– Еще успеете.
– Мы никогда не будем ссориться.
– Значит, умрете. Поссоритесь или умрете. Так всегда бывает. И никто не женится.
***
Порой мужчине хочется побыть одному и женщине тоже хочется побыть одной, и каждому обидно чувствовать это в другом, если они любят друг друга. Но у нас этого никогда не случалось. Мы умели чувствовать, что мы одни, когда были вместе, одни среди всех остальных. Так со мной было в первый раз. Я знал многих женщин, но всегда оставался одиноким, бывая с ними, а это – худшее одиночество. Но тут мы никогда не ощущали одиночества и никогда не ощущали страха, когда были вместе. Я знаю, что ночью не то же, что днем, что все по-другому, что днем нельзя объяснить ночное, потому что оно тогда не существует, и если человек уже почувствовал себя одиноким, то ночью одиночество особенно страшно.
***
Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломиться, он убивает. Он убивает самых до |
