| О себе: |
"Преступность стала бездуховной", - сказал незадолго до смерти Валера
Рыжий, профессиональный уважаемый пьяница, профессиональный одессит.
Какая к черту духовность... Вчера на углу Советской Армии и Шалашного мой
сосед мочился белым днем из открытого окна второго этажа прямо на тротуар.
Ну, не прямо - под некоторым углом. Выставив в окно волосатое пузо. Люди
сочувствующе задирали головы, люди думали, что у кого-то потоп. Но
бездуховность - не в деянии соседа. А в том, что, увидев меня, подходившего
к дому, он поздоровался. Так сказать, в процессе излияния.
Позавчера в гастрономе напротив Привоза в оживленной беседе одна изящная
дамочка предложила другой:
- Поцелуй меня в пи...
О вкусах не спорят. И я бы ничего не имел против, если бы та, которая
другая, не держала на руках дочь.
Валера Рыжий умер, поперхнувшись котлетой в кафе на Белинского. Некому
было хлопнуть его по узкой сутулой спине. Он корчился на полу, а люди,
ОДЕССИТЫ, переступали через него. А потом, затихшего, деликатно вынесли на
улицу.
Вот можно
было бы написать, что Рыжего застрелил освободившийся бандит Котя. Тем более
что тот грозился. Я написал, как было на самом деле: Рыжий поперхнулся. Кто
спорит: незавидная смерть.
Двадцать лет назад, когда Рыжий держал цеха, его опускали вниз головой в
колодец и спускали микрофон, чтоб сказал, где деньги. Не сказал. Тогда все
обошлось и - на тебе...
О смерти Рыжего мне рассказал один из лучших его друзей - Леня Морда. Тот
самый, который двадцать лет назад спускал Рыжего в колодец, хотя, вполне
вероятно, что он отвечал тогда всего лишь за микрофон. Еще он рассказал о
том, что как-то ночью по пьянке, забывшись, побрел к Рыжему. С бутылкой
водки. Во дворе у квартиры случилось просветление: вспомнил, что Рыжий умер.
Надо знать Леню Морду, чтобы согласиться: разбитая им в два часа ночи
бутылка водки - признак высокой духовности.
Анатолий Барбакару. Я - шулер |
