| Любимые цитаты: |
Я всегда Был, я всегда Есть, я всегда Будда
Жизнь это когда Я - есть любовь превращается в есть любовь
На свете есть такое друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам ( В. Шекспир )
Известный всем я птицелов,
Я молод, весел и здоров
Куда б зайти мне не пришлось,
Повсюду я желанный гость.
В лесу все птички мне родня,
Свирель их манит, а не я.
Наполнив ими мой силок,
Иду веселый на лужок.
Но где найти такой силок,
Чтоб девушек ловить я мог.
Я б их десятка два поймал
И тайно всех в лесу скрывал.
На сахар я менял бы птиц,
Чтоб им кормить моих девиц.
А ту, что будет мне милей,
Кормил бы чаще и сытней.
Играя нежно с ней одной,
Я б мужем был, она – женой.
И на коленях у меня
Она уснула б, как дитя. ( Э. Шиканедер )
— Мои зрители — молодежь. Понимаете ли, я делаю психоделическое кино, а психоделией человек обычно интересуется в возрасте от 18 до 28 лет. Пятидесятилетних такие темы уже не заводят. ( Гаспар Ноэ )
"Поздравляю, налимонился,— сказала хозяйка дома, глядя на Лужина, который, полураздетый и прикрытый пледом, лежал, как мертвый, на кушетке в гостиной.— Поздравляю. До положения
риз". И странное дело: то, что Лужин напился до положения риз, понравилось ей, возбудило в ней по отношению к Лужину теплое чувство. В таком дебоше она усматривала что-то человеческое,
естественное, и, пожалуй, некоторую удаль, размах души. В подобном положении бывали люди, которых она знала, хорошие люди, веселые люди. (И то сказать, рассуждала она, наше
лихолетье сбивает с панталыку, и понятно, что время от времени русопят обращается к зеленому утешителю...). Когда же оказалось, что от Лужина и не пахнет вином, и что спит-то он странно, вовсе не как пьяный, она испытала разочарование и обиделась на самое себя, что могла в Лужине предположить хоть одну естественную наклонность.
(В. Набоков)
А теперь я понял, что и я, и эти события, и вообще все во вселенной - Иштар, вампиры, люди, приклеенные к стене веера и прижатые к планете джипы, кометы, астероиды и звезды, и даже сама космическая пустота, в которой они летят - просто волны, расходящиеся по этому невидимому фону. Такие же точно волны, как та, которая только что прошла по моему сознанию после удара капли. Все на свете было сделано из одной и той же субстанции. И этой субстанцией был я сам.
Страхи, которые копились в моей душе годами, мгновенно растворились в том, что я понял. Мне не угрожало ничего в этом мире. Я тоже ничему и никому не угрожал. Ни со мной, ни с другими не могло случиться ничего плохого. Мир был так устроен, что это было невозможно. И понять это было самым большим счастьем из всего возможного. Я знал это твердо, потому что счастье заполнило всю мою душу, и ничего из испытанного мною раньше не шло с ним ни в какое сравнение.
Но почему же я никогда не видел этого раньше, спросил я себя с изумлением. И сразу понял, почему. Увидеть можно только то, у чего есть какая-то форма, цвет, объем или размер. А у этой субстанции ничего подобного не было. Все существовало только как ее завихрения и волны - но про нее саму даже нельзя было сказать, что она есть на самом деле, потому что не было способа убедить в этом органы чувств. Кроме этой непонятно откуда упавшей капли. Которая на секунду вырвала меня из выдуманного мира (я теперь точно знал, что он выдуманный, несмотря на то, что в него верили все вокруг). Я с тихим торжеством подумал, что все в моей жизни теперь будет по-другому, и я никогда не забуду того, что только что понял.
И понял, что уже забыл.
(В. Пелевин)
|
