| ТВ передачи: |
Один очень известный психолог начал свой семинар по психологии, подняв вверх 500-рублевую купюру. В зале собралось около 200 человек. Психолог спросил, кто хочет получить купюру. Все, как по команде, подняли руки. Прежде чем один из вас получит эту купюру, я кое-что с ней сделаю, — продолжил психолог. Он скомкал купюру и затем спросил, хочет ли кто-нибудь все ещё её получить. И опять все подняли руки. Тогда, — ответил он, — я делаю следующее, и, бросив купюру на пол, слегка повозил её ботинком по грязному полу. Затем он поднял купюру, купюра была мятая и грязная. «Ну кому из вас она нужна в таком виде?» И все опять подняли руки. Дорогие друзья, — сказал психолог, — только что вы получили ценный, наглядный урок. Несмотря на всё то, что я проделал с купюрой, вы все хотели ее получить, так как она не потеряла своей ценности. Она всё ещё купюра достоинствoм в 500 рублей. В нашей жизни часто случается, что мы оказываемся выброшенными из седла, растоптанными, лежащими на полу или в полном дерьме. Это реалии нашей жизни. В таких ситуациях мы чувствуем себя никчемными. Но не важно, что случилось или случится, ты никогда не потеряешь своей ценности. Грязная или чистая, помятая или отутюженная — ты всегда будешь бесценным для всех тех, кто тебя любит. Наша ценность определяется не тем, что мы делаем или с кем мы знакомы, а тем — какой ты |
| Игры: |
ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО Великий колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес, тяжело больной раком лимфатических желез, обратился к читателям с прощальным письмом. Если бы Господь Бог на секунду забыл о том, что я тряпичная кукла, и даровал мне немного жизни, вероятно, я не сказал бы всего, что думаю; я бы больше думал о том, что говорю. Я бы ценил вещи не по их стоимости, а по их значимости. Я бы спал меньше, мечтал больше, сознавая, что каждая минута с закрытыми глазами — это потеря шестидесяти секунд света. Я бы ходил, когда другие от этого воздерживаются, я бы просыпался, Корда другие спят, я бы слушал, когда другие говорят. И как бы я наслаждался шоколадным мороженым! Если бы Господь дал мне немного жизни, я бы одевался просто, поднимался с первым лучом солнца, обнажая не только тело, но и душу, Боже мой, если бы у меня было сердце, я заковал бы свою ненависть в лед и ждал, когда покажется солнце. Я рисовал бы при звездах, как Ван Гог, мечтал о поэме Бенедетти, и песнь: Серра была бы моей лунной серенадой. Я омывал бы розы своими слезами, чтобы вкусить боль от их шипов и алый поцелуй их лепестков. Боже мой, если бы у меня было немного жизни… Я не пропустил бы дня, чтобы не говорить любимым людям, что я их люблю. Я бы убеждал каждую женщину и каждого мужчину, что они мои возлюбленные, я бы жил в любви с любовью. Я бы доказал людям, насколько они не правы, думая, что когда они стареют, то перестают влюбляться: напротив, они стареют потому, что перестают влюбляться! Ребенку я дал бы крылья, но научил бы его летать самого. Пожилых я бы научил тому, что смерть приходит не от старости, но от забвения. Как многому я научился у вас, о, люди… Я узнал, что каждый хочет жить на вершине горы, не догадываясь, что истинное счастье ожидает его на спуске. Я понял, что когда новорожденный впервые сжимает отцовский палец в своем крошечном кулачке, он хватает его навсегда. Я понял, что человек имеет право взглянуть на другого сверху вниз, лишь когда он должен помочь ему встать на ноги. Я так многому научился от вас, но, по правде говоря, от всего этого немного пользы, потому что, набив этим сундук, я, к несчастью, умираю |
