| Любимые цитаты: |
– Во что же вы тогда верите?
– Я верю, что жизнь – нелепая суета, – быстро ответил он. – Она похожа на закваску, которая бродит минуты, годы или столетия, но рано или поздно перестает бродить. Большие пожирают малых, чтобы поддержать свое брожение. Сильные пожирают слабых, чтобы сохранить свою силу. Кому везет, тот ест больше и бродит дольше других – вот и все! Вон поглядите – что вы скажите об этом?
Нетерпеливым жестом он показал на группу матросов, которые возились с тросами посреди палубы.
– Они копошатся, движутся, но ведь и медузы движутся. Движутся для того, чтобы есть, и едят для того, чтобы продолжать двигаться. Вот и вся штука! Они живут для своего брюха, а брюхо поддерживает в них жизнь. Это замкнутый круг. Двигаясь по нему, никуда не придешь. Так с нами и происходит. Рано или поздно движение прекращается. Они больше не копошатся. Они мертвы.
– У них есть мечты, – прервал я, – сверкающие, лучезарные мечты о…
– О жратве, – решительно прервал он меня.
– Нет, и еще…
– И еще о жратве. О большой удаче – как бы побольше и послаще пожрать. – Голос его звучал резко. В нем не было и капли шутки. – О том, чтобы устроится получше и иметь возможность высасывать соки из своих ближних. О том, чтобы самим всю ночь спать под крышей и хорошо питаться, а всю грязную работу переложить на других. И мы с вами такие же. Разницы нет никакой, если не считать того, что едим больше и лучше. Сейчас я пожираю вас и их тоже. Но в прошлом вы ели лучше моего. Вы спали в мягких постелях, носили хорошую одежду и ели вкусные блюда. А кто сделал эти постели, эту одежду, эти блюда? Не вы. Вы никогда ничего не делали в поте лица своего. Вы живете с доходов, оставленных вашим отцом. Вы, как птица фрегат бросаетесь на бакланов с высоты и похищаете у них пойманную ими рыбешку. Вы «одно целое с кучкой людей, создавших то, что они называют государством», и властвующих над всеми остальными людьми и пожирающих пищу, которые те добывают и сами не прочь были бы съесть. Вы носите теплую одежду, а те, кто сделал эту одежду, дрожат от холода в лохмотьях и еще должны вымаливать у вас работу – у вас или у вашего поверенного или управляющего – словом, у тех, кто распоряжается вашими деньгами.
Это свинство, и это… жизнь. Какой же смысл в бессмертии свинства? К чему все это ведет? Зачем все это нужно? Вы не создаете пищи, а между тем пища, съеденная или выброшенная вами, могла бы спасти жизнь десяткам несчастных, которые эту пищу создают, но не едят. Какого бессмертия заслужили вы? Или они? Возьмите нас с вами. Чего стоит ваше хваленое бессмертие, когда ваша жизнь столкнулась с моей? Вам хочется назад, на сушу, так как там раздолье для привычного вам свинства. По своему капризу я держу вас на этой шхуне, где процветает мое свинство. И буду держать. Я или сломаю вас, или переделаю. Вы можете умереть здесь сегодня, через неделю, через месяц. Я мог бы одним ударом кулака убить вас, – ведь вы жалкий червяк. Но если вы бессмертны, то какой во всем этом смысл? Вести себя всю жизнь по свински, как мы с вами, – неужели это к лицу бессмертным? Так для чего все это? Почему я держу вас тут?
– Но жить так – это же безнадежность! – воскликнул я!
– Согласен с вами, - ответил он. – И зачем оно вообще нужно, это брожение, которое и есть сущность жизни? Не двигаться, не быть частицей жизненной закваски – тогда не будет и безнадежности. Но в этом-то все и дело: мы хотим жить и двигаться, несмотря на всю бессмысленность этого, хотим, потому что это заложено в нас природой, – стремление жить и двигаться, бродить. Без этого жизнь остановилась бы. Вот эта жизнь внутри вас и заставляет вас мечтать о бессмертии. Жизнь внутри вас стремится быть вечной.
Джек Лондон. Морской волк |
