В память о великов певце и композиторе Викторе Цое

Пятнадцать лет тому назад, 15 августа, выезжая в курортно-пролетарский город Феодосия, я по радио услышал сообщение, произнесенное классическим дикторским басом, с нужной частицей официоза: «Погиб в аварии известный певец и композитор Виктор Цой». Хотя в этом сообщении не было ничего веселого, пусть это удивительно, но оно выглядело в своей идеологической высокомерности слегка смешным. В эпоху «Маяка» я ни разу не слышал, чтобы хотя б одна песня «Кино» прозвучала по радио. Эра FM-станций была впереди. Мы сидели на УКВ. У нас, советских, и волны были свои, немного «сдвинутые» - по шкале приемника. Высоцкий, а со временем рок-кумиры - «Машина времени», «Аквариум» «ДДТ», «Алиса» и «Кино», - все это были «магнитофонные» короли. Официальные СМИ их игнорировали. Советское радио шутить не любило, и было понятно: случилось ужасное и трагическое событие. Через год приблизительно такими же голосами сообщали о путче ГКЧП и также было понятно - что-то ужасное. Это, вероятно, последнее сообщение «в таком тоне». Через короткий промежуток времени дикторы освоили разговорный жанр, игнорируя функцию транслятора идеологически просеянной информации. Эфиры заполонили беззаботно болтающие ди-джеи. Впервые я услышал цоевские песни - «Когда-то ты был битником» и «Мои друзья» - в 1985 г. На чужой кассете, после песен «Аквариума». Запись была плохая. Мы думали, что это тоже «Аквариум», но ранний. Тексты были более простые, а мелодии намного интереснее, чем музыка Гребенщикова... Уже позднее стала известна легендарная история, что Борис Борисович услышал Цоя в электричке. БГ - был уже БГ. Слова Гребеня: «Первую вещь я не запомнил, а вторая была уже «Мои друзья идут по жизни маршем и остановки только у пивных ларьков...» У меня появилось ощущение, что я достал со дна моря запечатанную амфору и раскрыл ее». Определенная похожесть стилей «Аквариума» и «Кино» заметна в первом «киношном» альбоме - «45». Это понятно - музыканты «Аквариума» помогали Цою в записывании... Где-то в году 1986, мой приятель притащил чистейшую запись альбома «Это не любовь» - «Кино». Был у него там какой-то знакомый в Питере. С одной стороны, темы переплетались с темами обычной поп-музыки: пришла - пошла, любовь - нелюбовь... Но сама интонация была очень интересной, альбом можно было слушать без перерыва. Что мы и делали. Что-то там было упорное, искреннее, легкомысленное и даже наглое: «Уходи, но оставь мне свой номер, я, может быть, позвоню, но вообще я не знаю, зачем мне нужны эти цифры... Уходи, оставь телефон и иди!». Лиризм автора смешивался с незлым цинизмом. Но и в том, и в другом случае герой песен был органический и вызвал симпатию. Фирма «Мелодия» выпустила пластинку «Ночь» (1986). Там продлевались подростковые темы: гуляние ночами с кассетником («Видели ночь, гуляли всю ночь до утра»), бодро-бойцовские («Доброе утро, последний герой»), тонко-метафорические («Деревья, как звери, царапают темные стекла»), и, конечно, танцевальные («Просто мы хотим танцевать»). Эффектный выход Виктора Цоя в финале фильма «Асса» перед стадионом с песней «Перемен», где в ответ «электрическому» драйву его голоса зажглись десятки тысяч свечек, привел к осознанию страной Советов, что появилась новая супергруппа. Это было прозрением и для его почитателей. Произошло это в 1987. В 1988 г., будучи студентом, я находился на практике на МКТС - на доблестном Московском комбинате твердых сплавов. Там, в Москве, мы впервые собственными глазами увидели, что такое Новый Арбат. То, чем в дальнейшем станет в Киеве Андреевский спуск: художники, музыканты, мигание, уличная клоунада. Все это было целиком необычно на то время. Я часто пропадал на Арбате - уличная богемная тусовка пленила меня. Был там один довольно популярный мальчуган, маленький, кудрявый. Хриплым, сильным голосом он выдавал разные пародии, вызывая у аудитории благодарный смех. Например, на мелодию шлягера Джо Дассена он горланил: «Тише, Танечка, не плач