Diamanda Galas

Среди самых экстраординарных, сильных, независимых, необязательно красивых, но поразительно талантливых женщин-перфомеров, таких как Карен Финли, Энни Спринкл, Лидия Ланч, Линда Монтано, Лори Андерсон, Элеонора Антин, Рэйчел Розенталь … имя Диаманда Галас сегодня больше символ, чем реальность. Она - одна из немногих певиц, которой удалось реализовать себя не только как записывающегося исполнителя, но и как уникального перфомера. Трудно найти более необычную, более парадоксальную певицу. Одиночка, сознательно поставившая себя вне рамок мэйнстрима музыкального процесса, обладающая уникальным диапазоном голоса в четыре октавы, Диаманда Галас - одна из самых поразительных в своей оригинальности певиц, оказавшая помимо всего прочего глубокое влияние на развитие всей новейшей музыкальной сцены. Объединив оперную вокальную технику и джазовую импровизацию, виртуозную игру на фортепиано и возможности электронной музыки, полифонию и экспрессивность рок музыки с греческим традиционным пением (где голос всегда являлся политическим инструментом), Диаманда Галас изменила само представление о перфомансе и способе его восприятия. Не только как музыкант, экспериментирующий с различными техниками, направлениями и музыкальными источниками, но и как личность, внесшая социальный и психологический контекст в специфику своих проектов. «Майк Тайсон голоса», Диаманда Галас принесла в музыкальную культуру нечто совершенно невиданное: страсть (которая всегда – кровь и крик), которую Мария Каллас вернула опере, Орнетт Кольман и Альберт Айлер джазу, Элеонора Дузе театру, а Марта Грэм – хореографии. Как в свое время Вильгельмина Шредер-Девриент, Диаманда Галас подняла bel canto на новый уровень, добавив в оперную технику звуки и трагическое чувство настоящей жизни. Она первой начала петь сразу на нескольких языках, в семь микрофонов, используя голос, как первичный, сверхчеловеческий инструмент. Голос, который и голосом трудно назвать, настолько все в нем стянуто в одну точку. Это своего рода сфера, в которой циркулирует до предела сконцентрированная боль. Голос, у которого есть свое пространство, своя мука, неизбежность, своя память, свое искушение и свой безупречный свет. Он имеет не большее отношение к сложившемуся восприятию современной ему музыки, чем руины ко времени. Это и объясняет, почему при всеобщем если не понимании, то все же внимании и уважении к творчеству Галас, ее пение до сих пор продолжает казаться предельно эзотеричным и малодоступным, а ее пресловутая «ярость» стала притчей во языцех. Американка греческого происхождения Диаманда Галас родилась в Сан-Диего, в религиозной православной семье. Ее отец руководил джазовой группой и евангелистским хором в колледже, где преподавал греческую мифологию. С пяти лет она играла на фортепиано, с 13-ти выступала в группе отца в барах и American Legion halls, с 14 лет выступала в составе симфонического оркестра San Diego Philharmonic, а в шестнадцать - в художественных галереях Сан-Диего с программами народных греческих и турецких песен под минимальный аккомпанемент ударных. Когда Люк Теодор из Living Theater group (впервые поставивший “Служанки” Ж. Жене) увидел ее перфомансы, он пригласил ее в San Diego Gennessee Mental Health Institution, где она представляла свои сольные проекты в палатах для шизофреников. Отказавшись от карьеры профессиональной пианистки, но, продолжая экспериментировать с вокалом, в конце 70-х в Калифорнийском университете Диаманда Галас изучала искусство перфоманса, и кроме того нейрохимию и иммунологию. В Center for Musical Experiments Диаманда Галас работала с электроникой и новыми музыкальными технологиями. Одна из немногих белых женщин, допущенных в чрезвычайно закрытую в то время культуру «черной музыки», с