БЛАТНЯК!

Русский шансон – уникальное явление песенного искусства – стал популярен благодаря своей демократичности. Кто из нас не слышал песенных записей Михаила Шуфутинского, Аркадия Северного, Михаила Круга, Александра Новикова? Эти записи часто крутят на радиостанциях, и даже люди, не относящиеся к любителям шансона, слушают их в общественном транспорте, на улице, в кафе… Шансон можно понимать в узком (так называемые “блатные” песни) и в более широком смыслах, но его притягательность остаётся неизменной Термин "блатняк" столь же многослоен, как и "попса". Особенно сейчас, особенно у нас. Эти слова давно уже не относятся исключительно к музыке и тем более ничего не объясняют - скорее уж определяют стиль жизнь и мироощущение того или иного индивидуума. Люди попсовые и люди блатные окружают нас повсеместно, и ничего с этим не поделаешь. Советская идеология неоценимо услужила "блатняку", приписав к этому жанру, помимо традиционной тюремно-криминальной лирики, десятки талантливых произведений и их не менее талантливых авторов. По сути "блатняк" стал составляющей частью контркультуры, существовавшей параллельно официальной, и вышел далеко за пределы "Мурок" и "Таганок". Но новая эпоха все расставила по местам. Как ни спасались сегодняшние пропагандисты "блатной культуры", изобретая туманные ярлыки вроде "городского романса" и "русского шансона", шила в мешке не утаишь. Благородной ореол исчез. Сведущие беспристрастные граждане прекрасно разобрались: Вертинский, Дмитриевич, Высоцкий, Северный, Галич, Алешковский (хотя последний и не пел) - одно, а Жаров, Круг, Алмазов, Медяник - совсем другое. Кроме нескольких употребляемых жаргонных словечек, ничего общего у этих категорий исполнителей нет. И аудитория у них принципиально разная. По интеллекту, воспитанию, мироощущению. Рекорд-лейблам, радиостанциям, продюсерам, исполнителям, сделавшим ныне коммерческую ставку на "блатную" продукцию, в моральном плане оказалось нелегко. Никому ведь не хочется (даже если это неплохо кормит) заниматься примитивным потрафлением плебсу. Хочется хоть чуточку казаться частью искусства. И "попсе" хочется, и "блатняку". Хочется вещать о традициях, исторических корнях, преемственности, корифеях жанра, тенденциях, а не выглядеть брутальной самодеятельностью, выструганной топором. Нынешнему "русскому шансону" однако ж явно не светит причисление к серьезно анализируемому жанру. Остается разве что укрепляться за счет нашей особой эстрадной прослойки - увядающих цветов российской поющей эмиграции. Но укрепление сие сомнительно. В чем лишний раз убедило венчавшее ХХ век в столичном "Олимпийском" мероприятие под двусмысленным названием "Звездная пурга". Даже предновогодней, готовой к всевозможным празднествам и развлечениям Москве не особо приглянулось (зал заполнился максимум на 2/3) гала-представление с участием теперешних звезд криминальной "душевной" песни к которым присоединились фигуры гремевшие когда-то в массах: Гулько, Лебединская, Сичкин, Успенская, Шуфутинский, Токарев. Надо же, еще в 90-м усатый Вилли, прилетевший из-за океана к соотечественникам, слышавшим его только на кассетах, триумфально собирал стадионы и хором с публикой распевал свои "Небоскребы, небоскребы...", "Рыбалку", "С добрым утром, тетя Хая!" и т.д. Однако эффект ранней гласности и перестройки давно улетучился, и кабацким артистам пора возвращаться в адекватную им среду. Кабак, кстати, слово вовсе не уничижительное, просто иногда очень емкое и точное. В нью-йоркских "Кавказе", "Одессе", да и в кое-каких российских ресторанах и клубах еще вполне сгодятся "У нас на Брайтоне веселая житуха...", "Новый Уренгой", "Владимирский централ", "Ушаночка" и др. Но устраивать альтернативный "Максидро